Линия судьбы Михаила Ефимовича Червякова – одновременно и причудлива, и пряма, как стрела. При этом полностью сформирована духом эпохи – его можно было бы назвать «идеальным советским человеком», в лучшем значении этих слов. Он воплотил в себе уникальные качества руководителя, был равно востребован на хозяйственной, партийной и советской работе. Черная полоса «Ленинградского дела» едва не пресекла его жизненный путь, однако энергия человека-творца, созидателя помогла превозмочь последствия всех невзгод. Михаил Ефимович прожил долгую и счастливую жизнь. И удача, что о ней нам сегодня расскажут не только архивные документы, фрагменты воспоминаний и публикаций, но и человек, знавший Михаила Ефимовича лично – его внучка Мария Александровна Малеева.
Родился М.Е. Червяков 18 ноября 1905 года в деревне Червяковы Вятской губернии. Он был старшим сыном в крестьянской семье, учился несколько лет в церковно-приходской школе, до 1925 года «помогал отцу воспитывать детей, которых было восемь». В 1925 году вступил в комсомол, в 1927-28 годах служил пограничником в 9-м погранотряде, активно занимался общественной работой. По направлению комсомольской организации ПП ВЛВО ОГПУ в 1928 году попал на рабфак Ленинградского сельскохозяйственного института [учиться ему было, видимо, совсем не просто, так как до этого он умел только писать и читать – М.М.], в 1930 г. вступил в ряды партии. С 1930 по 1935 г. продолжил обучение в Электротехническом институте. С сентября 1934 года, будучи еще студентом, начал работать инженером в отделе спецразработок Отраслевой лаборатории профессиональных устройств Комбината мощного радиостроения (ОСР ОРПУ КМРС). Комбинат объединял несколько производственных и лабораторных площадок на Петроградском и Васильевском островах.
М.Е. Червяков вспоминал:
«После окончания ЛЭТИ я был направлен на работу инженером в ОСР, который находился на заводе им. Коминтерна в Гавани (завод № 208 – А.Р.), рассчитывал выходной каскад передатчика радиостанции «Экстра». Изготовление этих передатчиков (несколько штук) выполнял завод им. Коминтерна. В 1939 году ОСР был переведен в помещение бывшей Центральной радиолаборатории на улице академика Павлова».
Центральная радиолаборатория (ЦРЛ) в начале 1930-х годов объединяла несколько тематических лабораторий: приёмных аппаратов, радиоматериалов, акустики, телевидения, измерительных устройств, высокочастотной физики, высокочастотной электротехники, передающих антенн. Лаборатория приёмных аппаратов непрерывно создавала новые ламповые приёмники (ЭЧС-2, ЭКЛ-4, ЭКЛ-34), которые передавались в серийное производство на заводы страны. С 1935 года деятельность лаборатории была ориентирована на развитие мощного радиостроения. В этом году завершилась разработка радиоприёмной аппаратуры для радиостанции РАТ – основной коротковолновой станции для высших звеньев управления сухопутными войсками, с успехом эксплуатировавшейся до конца Великой Отечественной войны.
После ряда реорганизаций, в 1937 году лаборатория была преобразована в НИИ-33 (Институт мощного радиостроения), а в июле 1939 году институт становится сначала опытным, а потом и Государственным союзным заводом № 327.
Череда преобразований совпала с периодом карьерного роста М.Е. Червякова – с мая 1937 по май 1939 г. он работал секретарём парторганизации ОСР-НИИ-33, после чего перешел на партийную работу в районный комитет ВКП(б).
«Многое в его жизни, и плохое, и хорошее, связано со вступлением в Коммунистическую партию и дальнейшей партийной работой. О плохом он не любил вспоминать, а о хорошем рассказывал с удовольствием» (М.М.).
Сам же Михаил Ефимович описывает предвоенный период так:
«С мая 1939 по май 1940 года работал секретарём Петроградского РК ВКП(б) (по кадрам). Был от этой работы освобождён по личной просьбе в связи с плохим состоянием здоровья. Возвратился в 1940 г. снова на завод №327 и работал секретарём парткома до августа 1941 г.» (Работал старшим инженером в отделе главного конструктора – М.М.)
На период 1939-1941 гг. пришелся финальный этап разработки заводом аппаратуры для «радиоулавливателя самолётов» (РУС-1) – прообраза радиолокационной станции. В период советско-финляндской войны завод, как и другие электротехнические предприятия города, занимался созданием миноискателей.
К началу войны завод № 327 «Главрадиопрома» насчитывал 1.620 человек персонала и производил мощные радиопередающие устройства, системы радиоинтервенции, радионавигационную и разведывательную аппаратуру, радиостанции для РККА и являлся одним из стратегически-важных предприятий ленинградской промышленности. На начало войны в производстве завода № 327 находились:
* «Объект №15» – широковещательная станция средних и длинных волн 1200 киловатт в антенне
* КС-2 – всенаправленный индикатор курса самолетов (серия 25 шт.)
* «Круг» – вагонная приемо-передающая радиостанция для УС РККА (3 шт.)
* «Брус» – приемник с длиной волны 20-120 м для подвижных приемных узлов для УС РККА (серия 35 шт.).
* «Трапеция» – коротковолновый пеленгаторный пункт для ВВС РККА.
* «Угол» – подвижная приемно-аппаратная радиостанция с 5 приемниками для УС РККА (образец и серия)
* «Колба» – подвижный радиомаяк для вождения по зоне самолетов ВВС РККА (серия)
* УКВ-телепередатчик для Дворца Советов в Москве, а также все работы, связанные с модернизацией и перестройкой телевизионных передатчиков в Москве и Ленинграде
* Изготовление серии из 6-ти 150-киловаттных передатчиков средних волн для НКС (строительства под их установку были развернуты в Луцке, Минске, Львове).
* Коротковолновые передатчики со многими фиксированными волнами «Терция» и «Секунда» для связи с самолетами гражданской авиации.
* Выпрямительные устройства для строительств 9/1 и 10/1 (Комсомольский и Иркутский передающие радиоцентры), аппаратура для приемного центра в Иркутске (строительство 9/2)
* Передатчики для гражданской авиации «Конус», «Косинус», «Катет».
* «Башня» и «Бункер» – ДВ и КВ пеленгаторы для УСКА (по 3 шт. каждого), «Круг» – радиомаяк для слепой посадки самолетов (9 шт.), «Квадрат» – модернизированный радиомаяк для слепой посадки.
* Фидерные и антенные омметры.
С объявлением войны началась эвакуация части предприятия в Красноярск, части – в Куйбышев, где предстояло развернуть строительство сверхмощной радиостанции – Объект № 15. Первоначально планировалось построить эту станцию в Молодечно, но обстоятельства военного времени вынудили перенести площадку в д. Новосемейкино в 30 км от Куйбышева (строительство станции было завершено в конце ноября). На оставшемся в Ленинграде оборудовании по решению ГК ВКП(б) для удовлетворения нужд Ленинградского фронта в сентябре 1941 года была разработана и спроектирована танковая радиостанция типа РД, предназначенная для радиотелефонной и радиотелеграфной связи. В октябре была изготовлена опытная партия станций.
Свыше 400 сотрудников завода в первые месяцы войны ушли на фронт, в том числе и Михаил Ефимович: «В августе был направлен на фронт Ленинградским горкомом в качестве политбойца. Учитывая мой опыт по партработе я был направлен на работу секретаря дивизионной парткомиссии 43-й стрелковой дивизии 23 армии. С этой должности и был отозван на работу директором завода № 327, с ноября 1941 г. работаю в этой должности».
«Моя бабушка, Червякова Вера Ивановна, тоже всю жизнь проработала инженером в конструкторском бюро. Она всю войну прожила в Ленинграде, рядом со своим мужем, все годы войны работала. В начале восьмидесятых годов М.Е. Червяков начал писать свои воспоминания. Он писал о блокаде Ленинграда, о работе завода, директором которого он был в те трудные годы. Большая часть его воспоминаний посвящена постройке новой радиостанции, которая связала осаждённый город со всем миром. Часть этих воспоминаний вошла в книгу об истории завода «Научно-исследовательский институт «Вектор» – старейшее радиотехническое предприятие России 1908 -1998 г.». – М.М.
«22 июня 1941 года началась война с фашистской Германией. Меня направили в действующую армию по партийной мобилизации. В октябре по указанию секретаря ГК ВКП(б) члена Военного Совета А. А. Кузнецова я был отозван из армии, и уполномоченным наркомата электропромышленности по г. Ленинграду т. Восканяном В. А. в ноябре 1941 был назначен директором завода № 327 вместо уехавшего в эвакуацию Румянцева Д. Н.
Наш завод в самом начале войны разделился на три части. Одна часть рабочих, ИТР и служащих, а также часть оборудования и материалов, была эвакуирована в г. Красноярск. Небольшая группа ИТР и рабочих уехали в город Куйбышев. На заводе в Ленинграде осталось около 40% личного состава, примерно столько же и оборудования. Несмотря на это, завод действовал. В августе-сентябре 1941г. завод частично пополнился за счет женщин, ранее не работавших или работавших на заводах, которые были законсервированы, и за счет подростков – учащихся ремесленных училищ. К началу зимы 1941 -1942г. завод имел около 60 % личного состава к довоенному уровню. К сожалению, завод не смог продолжать работы по довоенной тематике, война внесла свои коррективы – надо было менять номенклатуру изделий на аппаратуру, нужную для фронта»
В тяжелейших условиях зимы 1941-42 гг. завод наладил изготовление переносных приёмо-передающих установок типа РЛ-6 для организации связи на уровне стрелкового или артиллерийского полка. В качестве комплектующих использовались сданные населением «на хранение» широковещательные приёмники типа 6Н-1.
«Радиоприёмники 6Н-1 со складов Ленинграда завод выбрал все и в 1943 году по решению СНК СССР стал забирать их в других городах. За каждый радиоприёмник завод переводил наркомату связи 600 рублей (60.000 рублей в ценах начала 2022 года – А.Р.), а Наркомат связи выплачивал эту стоимость владельцам радиоприёмников. Завозом радиоприёмников из других городов успешно занимался Кацнельсон Владимир Соломонович», – вспоминал М.Е. Червяков.
В апреле 1942г. начальнику конструкторского бюро С. В. Спирову директором завода М.Е. Червяковым было поручено возглавить бригаду специалистов по разработке технических предложений о скоростном сооружении мощной длинноволновой радиовещательной станции, взамен выведенной из строя в 1941 г. радиостанции РВ-53 в г. Колпино.
М.Е. Червяков: «Зимой 1941-42гг. Ленинград почти молчал – не слышен был в эфире. Работала одна РВ- 70, да и та нерегулярно, и мощность её была всего 10 кВт. Радиус действия весьма ограничен. Военный Совет Ленинградского фронта и ГК ВКП(б) приняли решение обязать наш завод на базе РВ-53 построить в Ленинграде 100-киловаттную длинноволновую радиовещательную станцию (объект 46). РВ-53 из-под Колпина вывозилась радиодирекцией города под огнем противника в ночное время, поэтому имела довольно разрозненный вид. Техническая документация отсутствовала полностью. Поэтому нашим разработчикам надо было начинать почти с нуля. Срок постройки был установлен 60 дней – июль-август 1942 года.
Вспоминается, как я, главный инженер завода Полторак Эммануил Самсонович, секретарь парткома Полеводов Сергей Дорофеевич были вызваны к т. Кузнецову А.А. (Кузнецов Алексей Александрович – 2-й секретарь ЛГК ВКП(б)» – А.Р.) В кабинете, кроме него, были Капустин Яков Федорович (секретарь по промышленности), Талюш Петр Тимофеевич (секретарь по электропромышленности)., Измозик Хаим Соломонович (уполномоченный НКЭП) и двое мне тогда не знакомых. Впоследствии оказалось, что один – Смиренин, уполномоченный наркомата связи по Ленинграду, а второй – командир ОВБ №18 Межлумов. А.А. Кузнецов объявил нам о строительстве радиостанции и разъяснил её значение для блокадного города».
Распоряжением Военного Совета Ленинградского фронта о строительстве станции последовало 30 июня 1942 г. Срок строительства «Объекта № 46» – 1 сентября 1942 года, то есть два месяца. Фактически же станция была предъявлена к сдаче уже 28 августа 1942 года. «Смонтирована она была в пустующем помещении Буддийского храма на набережной Малой Невки. При размещении оборудования радиостанции были приняты меры по обеспечению сохранности архитектуры, интерьеров и культовых ценностей храма.
Был разработан подробный график выполнения всех работ, определены исполнители с указанием жестких сроков. Все исполнители работ в Буддийском храме были переведены на казарменное положение, питание доставлялось из заводской столовой непосредственно на объект. Работали по 16-18 часов в сутки, без выходных дней. При остром недостатке продовольствия в городе Военный Совет Ленинградского фронта выделил в распоряжение директора завода 80 продовольственных пайков 1-й категории (800 г хлеба и другие продукты в соответствии с фронтовыми нормами). Это свидетельствовало о том большом значении, которое придавал Военный Совет этому объекту. В это же время был увеличен лимит подачи электроэнергии на завод. Для сооружения силовой подстанции, прокладки силового кабеля и других наружных работ был придан 18 отдельный восстановительный батальон связи под командованием майора Межлумова, и 367 батальон связи под командованием майора Михайлова.
«В проекте мы предложили для сокращения сроков использовать для станции генераторы электропитания, высоковольтные выпрямители, коммутационную аппаратуру и другое оборудование электропитания из числа имеющегося в Ленинграде, а всю основную аппаратуру радиостанции расположить в одном из готовых зданий на берегу Невы, тем самым сведя к минимуму работы по строительству и водоохлаждению. Наиболее сложными вопросами при создании радиостанции, как и всегда, были вопросы конструкции мощных каскадов передатчика и колебательных контуров, и, конечно, выбор конструкции антенны, особенно в условиях блокады Ленинграда. Выбор антенны был подсказан картиной, которую инженеры наблюдали по вечерам, когда в небо Ленинграда поднималось несколько сот аэростатов воздушного заграждения. Простая и красивая идея использования троса аэростата в качестве передающей антенны мощной радиостанции и была осуществлена при строительстве радиостанции, несмотря на ряд технических трудностей.
Работы велись широким фронтом, круглосуточно (в том числе и во время артобстрела и бомбежки). Общая схема соединений всего оборудования станции была создана позже, уже в ходе строительства. В просторном храмовом зале мы расположили каскады передающего устройства, в том числе аппаратуру мощных каскадов открытого монтажа. В алтарных помещениях, где до этого размещались изваяния Будды, были поставлены элементы колебательных контуров. Рядом со зданием храма конструкторы разместили специальную площадку на мощных изоляторах, на которую въезжал автомобиль с лебедкой и тросом для антенны. Трос прикреплялся к аэростату через специальный изолятор длиною больше метра. Это обеспечивало необходимую защиту аэростата, наполненного водородом. После того, как автомобиль-лебедка размещался на площадке, откидывался въездной мост, и автомобиль оказывался изолированным от земли. Трос антенны был необычной конструкции – не стальной, как у аэростата заграждения, а биметаллический (середина из стальных жил, а наружная оплетка из бронзового канатика)»
“О подвиге по воссозданию радиостанции в блокадном Ленинграде стало широко известно из статьи в газете “Известия” за 28 января 1983 года под названием “Слышала вся Россия, весь мир”, – М.М.
М.Е. Червяков писал об этом так:
«Выход в эфир Ленинграда, осажденного города, был большой сенсацией. Через 100-киловаттную радиостанцию Ленинград заговорил на всю Европу, заявив, что город живет, работает и никогда никому не сдавался и не сдастся. Гитлеровцы все время искали радиостанцию и аэростат, на котором была подвешена антенна, но так и не нашли.»
За строительство этой радиостанции ряду сотрудников приказом № 0217 от 30 сентября 1942 года Командующего Ленинградским фронтом была объявлена благодарность и вручены ценные подарки. Особо отличившиеся были награждены орденами и медалями. Среди них орденами Красной Звезды были награждены главный конструктор проекта Спиров С. В., директор завода Червяков М.Е., слесарь-каркасник Феоктистов Ф.И., медалями “За боевые заслуги” – старший инженер Каценельсон B.C., старший инженер-конструктор Гагулин Е.И., мастер Георгиев Р.Г.
(После войны эта станция использовалась как «глушилка» для глушения передач «вражеских» радиостанций Запада, таких как «Голос Америки» и «Бибиси». – М.М.)
Осаждённый Ленинград по-прежнему испытывал острую необходимость в надёжной связи с Москвой, а также в расширении дальнего вещания. Решение о строительстве новой коротковолновой радиостанции в Ленинграде было принято Советом Народных Комиссаров СССР 5 апреля 1943 года. Срок строительства был установлен в шесть месяцев с окончанием работ 1 ноября 1943 года. Проектирование и строительство этой радиостанции, которая получила наименование “Объект № 57”, также было поручено заводу № 619 (к тому времени номер завода сменился с № 327 на № 619). Стройплощадка была отведена около 5-й ГЭС на Правом берегу Невы (бывшая дача царского генерала Чернова). Руководителем проекта был старший инженер Нефедьев Ю.А. Радиостанция была предъявлена к сдаче уже 25 октября 1943 года. Диапазон волн 19-120 м, мощность 75 кВт. Оценка этой работы даётся в Акте приёмной комиссии, где, в частности, сказано: “…радиотехническая часть объекта, запроектированная и выполненная заводом № 619, является первым вкладом в дело восстановления промышленной базы мощного радиостроения Советского Союза, определяющим пути развития средств радиосвязи и радиовещания в военное время и, в особенности, на послевоенный период”.
Наряду с проектированием и строительством новых радиостанций завод продолжал выпуск серийных изделий для фронта, в частности переносной радиоприёмник ЛП-1, разработанный в 1943 году и предназначенный для армейских и корпусных радиоприёмных узлов. В 1944 году их было изготовлено 1332 шт. Были разработаны и производились также УКВ приёмник ЛП-У, коротковолновый радиопеленгатор «Пенка», громкоговорящая установка на автомобиле ПВ-2, был освоен выпуск радиопеленгатора ПКВ-43.
“В 1944 году завод благодаря высокой трудовой дисциплине, большой организованности в работе, удлиненному рабочему дню без выходных дней и отпусков достиг по объёму производства довоенного уровня при 70 % численности работающих к довоенному уровню. Это было отмечено райкомом партии, и завод был занесен в список передовых предприятий музея обороны Ленинграда, и там же был помещен портрет Михаила Ефимовича Червякова. Завод неоднократно получал переходящие знамена, премии”, – М.М.
В 1944 году началась реэвакуация ленинградских предприятий, заводом вновь начал управлять наркомат Электропромышленности и Михаила Ефимовича вернули на партийную работу – в октябре он был рекомендован на должность 2-го секретаря Петроградского РК ВКП(б), проработав на этом посту год.
«В декабре 1945 года перешел на советскую работу председателем исполкома Совета депутатов трудящихся Петроградского района… Тов. Червяков является депутатом Ленинградского городского и Петроградского районного Советов депутатов трудящихся. Будучи депутатом райсовета, тов. Червяков М.Е. упорной и настойчивой работой добился хороших результатов по организационному укреплению отделов Райсовета и выполнению ими заданий. Значительно улучшилась работа по восстановлению жилого фонда и благоустройства района… Тов. Червяков скромный, отзывчивый, партийно-принципиальный в разрешении вопросов практической работы, пользуется авторитетом среди актива района и избирателей» – вторят друг другу характеристики 1946-47 гг.
В ноябре 1948 года карьера М.Е. Червякова (ему 43 года) достигла пика – он был избран на должность 1-го секретаря Петроградского РК ВКП(б). Но меньше, чем через год, 26 октября 1949 г., как снег на голову, – постановление боро горкома «О работе Петроградского райкома ВКП(б): «освободить от работы первого секретаря … т. Червякова, как не обеспечившего руководства». Раскручивался маховик «Ленинградского дела». 18 января последовало исключение из партии, санкционированное одним из «погромщиков» ленинградской парторганизации Фролом Козловым.
А в 1952 году последовал арест. «9 месяцев в Крестах. Бабушка всё это время на нервной почве не разговаривала. Выпустили и полностью сняли судимость (скан есть) после смерти Сталина, а в марте 1955 полностью реабилитировали. Так мне рассказывал дед» – М.М.
Справка о реабилитации М.Е. Червякова
“Да, с нас сняли злонамеренные сфабрикованные нелепые обвинения, освободили от тюрем, вернули из ссылок и лагерей, восстановили в рядах КПСС… Об одном никогда не вспоминали — о растоптанных грязными сапогами маленковско-андриановской своры чести, достоинства репрессированных. Когда нас снимали, исключали, сажали, все эти козловы, носенковы, малины, галушки, сафроновы, иже с ними находили время, желание, слова, чтобы разъяснить людям «справедливость» своих интриганских преступных действий, очернить нас в глазах многочисленных трудовых коллективов. То, что у этих лиц после нашей реабилитации (а они же нас и «принимали») не заговорила совесть, меня никогда не удивляло — действовать может только то, что реально существует. Но ведь от начала «Ленинградского дела» прошло сорок лет и никто — ни на каком уровне: партийном, государственном — не принёс нам официальных извинений и сожалений, даже словом не осудил каждого, кто принимал участие в фабрикации этого грязного «дела»…”
(по кн. «Ленинградское дело», сост В.И. Демидов, В.А. Кутузов, Л.: Лениздат. – 1990)
Мария Александровна Малеева: “Выйдя на пенсию, мой дед ещё много лет продолжал трудиться в конструкторском бюро на родном заводе. И окончил свою трудовую деятельность только тогда, когда родилась я. Он решил всё свободное время посвятить воспитанию внучки, ему было тогда уже 67 лет”.
Михаил Ефимович Червяков умер в марте 1994 года, в окружении близких, за полгода до своего девяностолетия. Позади осталась славная, трудная и счастливая жизнь. Жизнь настоящего советского гражданина, которая продолжилась в замечательных внуках и правнуках, которая продолжилась в его делах: ведь почти четверть нового, двадцать первого века несли свою незримую службу антенны на даче генерала Чернова у Володарского моста…
