ЛЕСОПЕРЕРАБОТКА

Основным предназначением строящегося «Санкт-Питерхсбурга» – «окна в Европу» – было обслуживание сырьевых потоков, направляемых на запад царем Петром. А главным экспортным товаром был, разумеется, русский лес. Географическое положение новой столицы империи обеспечивало богатые возможности для лесосплава, что, наравне с развитием собственной кораблестроительной отрасли и активно ведущейся городской застройки, надолго превратило Петербург в огромную «лесопилку». Значительный объем сплавляемого в город леса использовался в качестве топлива – как в жилом секторе, так и на производствах. Одно из крупнейших предприятий города – Ижорский завод – начиналось именно как «водопильная мельница», построенная в 1710 году. (В связи с этим стоит напомнить, что река Ижора, недавно еще полноводная, была полноценной транспортной артерией, по ней ходили корабли, а сам Ижорский завод до середины 20-го века являлся также и судоверфью: буксиры и катера с его стапелей своим ходом уходили в Неву). И не случайно по берегу Большой Невы, главным образом, вне городской черты, а также по берегам проток ее дельты располагались многочисленные лесные склады и лесоперерабатывающие предприятия, а барка с дровами у набережной реки или канала столетиями являлась одним из символов города.

Вид на Петербургскую сторону

С конца 18-го века главными игроками на лесной бирже стали братья Сергей и Федул Громовы – купцы-старообрядцы и миллионеры. В Петербурге братьям принадлежала Громовская лесная биржа – огромные торговые склады близ Смольного; вторая биржа Громовых находилась на левом берегу Фонтанки, напротив Апраксина двора. Поскольку старообрядческие деловые отношения подразумевали абсолютную честность сторон и зачастую даже не скреплялись письменными договорами – достаточно было «ударить по рукам» (отсюда – «честное купеческое слово»), братья, будучи меценатами, и немного филантропами, оставили по себе самую добрую память, а их имя укрепилось в городской топонимике: Громов переулок, Громовский сад на берегу Малой Невки, Громовское старообрядческое кладбище…
Громовы, разумеется, не были монополистами в деле лесопереработки, они обеспечивали только первый её этап – доставку и бракеровку брёвен. Дальше лес уходил «в дело» – или в виде тех же брёвен, или на многочисленные лесопилки, где превращался в брус и доски.
Деревянными сваями укреплялись бесконечные петербургские набережные.

…Деревянными были корпуса конных экипажей, железнодорожных вагонов, первых автомобилей. Аэропланы являли собой ажурную деревянную конструкцию, обтянутую пропитанной лаком тканью. Знаменитый советский «небесный тихоход» – самолет У-2 конструктивно мало отличался от первых аэропланов, при этом все выпущенные до войны самолеты этого типа были произведены в Ленинграде. Правильно оценивая доступность и значение древесины, советское руководство накануне войны настойчиво внедряло в производство новейший истребитель деревянной конструкции – ЛаГГ-3, выпуск которого был развернут, в том числе, и на ленинградском заводе №23. Фанера, из которой изготавливалась значительная часть деталей этого самолета, производилась здесь же, в ленинградской области и ближайших пригородах. (Кстати, высокомерное и скептическое отношение к советским деревянным самолетам на «западе» с течением войны быстро поменялось – достаточно вспомнить британский истребитель-бомбардировщик «Москито» или немецкий реактивный истребитель Хейнкель-162 «Саламандра»).
Важнейшую роль в довоенном Ленинграде играли Деревообделочный комбинат №6 в районе Старой деревни, Мебельная фабрика №3 на Калашниковской набережной, завод имени Халтурина на Карповке, выпускавший воздушные винты для самолетов и аэросаней. Все эти заводы имели давнюю дореволюционную историю.
После войны особое значение приобрел Лесопромышленный комбинат Ленметростроя («Метролес»), также расположенный на берегу Невы, в районе «кривого колена» Усть-Славянки.